Связь ингибитора насилия с эмпатией и виной, и может ли человек, способный легко совершить насилие, испытывать эти эмоции
Как утверждает модель механизма ингибирования насилия (VIM), именно этот механизм является предпосылкой для развития таких эмоций, как симпатия, вина, раскаяние и эмпатия. Однако его непосредственная функция – именно ингибирование насилия, которое возникает как реакция отторжения на сигналы бедствия (выражения грусти, страха, боли и т. п.) со стороны других людей. То, что происходит вне этого процесса, но всё ещё является результатом работы ингибитора насилия, в свою очередь возникает ввиду обусловливания – формирования условно-рефлекторных реакций. Проще говоря, приобретение индивидом опыта и его социализация создают условные раздражители для активации этого механизма. Таким образом, в ходе своего развития индивид становится способным испытывать реакцию отторжения даже просто представив причинение вреда другому человека, а не только при непосредственной попытке совершить это и прямом наблюдении сигналов бедствия.
Роль ингибитора насилия в развитии эмпатии объясняется следующим образом – индивид при наблюдении сигналов бедствия зачастую может представить и понять состояние жертвы, примерить на себя её роль. В результате у него возникнет ассоциация сигнала бедствия, активировавшего ингибитор насилия, с данными представлениями, и он станет способным проявлять эмпатический отклик лишь подумав о чужом бедствии. С развитием других ранее перечисленных эмоций всё происходит аналогичным образом.
Можно увидеть, что ингибитор насилия скорее связывает эмпатический отклик (представления о бедствии другого человека) с реакцией отторжения через процесс обусловливания, нежели генерирует его самостоятельно. Не стоит путать ингибирование насилия с эмпатией. Например, исследования племенных народов показывают, что в межплеменных отношениях они не испытывают эмпатию, однако испытывают ингибирование насилия [1]. И человек может проявлять эмпатию не только ввиду данного механизма, но и, например, ввиду работы окситоциновой системы, играющей важную роль в просоциальном поведении, разделении людей на «своих» и «чужих», а также парной привязанности. Так, была обнаружена значительная связь между проявлением эмпатии и геном рецептора окситоцина (OXTR), а также геном CD38, влияющим на выделение этого гормона [2].
Стоит отметить, что ингибитор насилия как функция серотонинергической системы тоже может влиять на выделение окситоцина. Однако опыты на животных показали, что подавление работы окситоцинового рецептора никак не мешает антиагрессивному эффекту от активации серотонинового 1A рецептора, а только приводит к снижению просоциального поведения. А значит, регуляция агрессии и стимулирование просоциального поведения – разные нейрофизиологические функции, и работа системы, отвечающей за первое, может влиять на работу системы, отвечающую за второе, но не наоборот.
На проявление эмпатии влияют сразу обе эти системы, что может говорить о ней как тоже об отдельной нейрофизиологической функции. Аналогичной может быть ситуация и с другими эмоциями, например виной. Исследование, предлагающее модель VIM, отмечает, что способность испытывать вину возникает в результате обусловливания. Но не должна ли для этого существовать отдельный нейрофизиологический механизм, отвечающий за данную эмоцию?
Этот материал является попыткой расширить понимание того, как регулируется агрессивное поведение, а также объяснить способность человека испытывать эмпатию или вину несмотря на слабо выраженный или вовсе дисфункциональный ингибитор насилия. Конечно, в таком случае данные эмоции будут развиты намного хуже, но это не обязательно должно означать их полное отсутствие. Даже жестокий убийца вполне может быть способным любить и жалеть других людей или чувствовать вину за свои действия. Впрочем, всегда стоит помнить, что подавляющее большинство людей неспособно совершать насильственные нападения и убийства ввиду сильного внутреннего сопротивления к таким поступкам. И именно это является нормой для среднестатистического здорового индивида.
Источники:
1. Van der Dennen, J. M. G. (2008). A vindication of Eibl-Eibesfeldt’s concept of Tötungshemmungen (conspecific killing inhibitions)? Human ethology, military psychology, and the neurosciences. University of Groningen, the Netherlands;
2. Foster, J. (2019). Are You Genetically More Empathetic? (OXTR).
❯